«Очень хочу сходить на концерт группы «Кино». Я ни разу не был».

Виктор Цой будет петь. Почему музыкантам нет дела до хейтеров, на сцене не будет голограммы Цоя, а песни «Кино» остаются актуальными, «Фонтанке» рассказал продюсер проекта Александр Цой.

«Группа «Кино» не собиралась 30 лет. Для тех, кто уже не мечтал послушать «Кино» в живую. Настоящий голос Виктора Цоя, оцифрованный с оригинальных многоканальных записей. Два оригинальных басиста группы разных лет, Александр Титов и Игорь Тихомиров, и бессменный гитарист Юрий Каспарян. Двухчасовой концерт с уникальным видеорядом», – гласит тизер намеченных на осень 2020 года концертов в Москве и Санкт-Петербурге.

Новость, взорвавшую рунет, музыканты сообщили на концерте проекта «Симфоническое кино» 11 октября в Петербурге. «Фонтанка» оценила шоу с десятками музыкантов симфонического оркестра и видеорядом работы сына Виктора Цоя – Александра и узнала, что стало питательной средой для революционной идеи реюниона «Кино».

Есть ли смысл отвечать тем, кто видит в проекте жажду наживы, где кончается личное и начинается общественное в песнях «Кино» и почему призыв «Перемен» остаётся актуальным, рассказал в интервью «Фонтанке» продюсер воссоединения «Кино» Александр Цой.

– Александр, я в пятницу первый раз видел «Симфоническое кино». Честно скажу, был скептически настроен. Но когда попел вместе с залом знакомые с детства песни, подышал атмосферой довольного умиротворения, понял, что это прикольно. Ты сам доволен концертом?

– Всё получилось. Вчера был образцовый концерт. Удачно. Хорошо, что в Санкт-Петербурге мы играем со своим оркестром. Сборный оркестр имени нас. Прозвучали все песни, которые мы либо давно не играли, либо вообще не играли ещё никогда. Всё было уверенно и успешно. С этим оркестром мы играли уже раз 10. То есть у проекта уже высокий уровень качества. Сейчас, даже если с нашей точки зрения не всё хорошо проходит, зрители очень довольны. А что не получилось? Я бы, конечно, хотел, чтобы у нас был свой световой инженер. Но его мы себе пока позволить не можем.

– Световой инженер в дефиците? Он настолько дорого стоит, что вы не можете его себе найти в такой коммерчески успешный проект?

– На самом деле это финансовый вопрос. Найти такого человека не так сложно. Но экономика проекта сложная. Проект очень дорогой. Сколько музыкантов в оркестре на сцене! Одних микрофонов 60 штук. И всё остальное.

– То есть те, кто считает, что это «золотое дно» и сын Виктора Цоя «гребёт лопатой», заблуждаются? В сети много подобных недружественных реплик.

– Да, я видел такие комментарии у себя в Instagram. Но это юмор какой-то. Юмор в том смысле, что делать симфонический проект для того, чтобы заработать денег, – это крайне сомнительное мероприятие. Я не рекомендую желающим срубить бабла начинать что-либо делать с оркестрами!

– Можно же работать с оркестрами «похуже», ради уменьшения себестоимости.

– Даже с плохими это будет недёшево. И с плохими получится в некотором роде дороже. На самом деле этот проект – чистый плод любви. Его бы не было, если бы он нам самим не нравился так сильно. Это же большая работа всех участников. Никто это не делает ради денег. Это было бы просто бессмысленно. И мне кажется, что это заметно по концертам. Это не работа, чтобы обеспечивать себя питанием.

– Тем не менее каждый новый концерт сопровождают едкие знатоки жизни: «Опять у ребят деньги закончились». Не задевает?

– Не сильно задевает. Я понимаю, что люди просто мало информированы. Мало кому интересно понять, как это всё работает. Из чего устроен этот бизнес и рынок. Тут невозможно не понимать экономику. Я стараюсь реагировать с улыбкой. Но иногда, конечно, когда устал и много работал, очень старался, такие слова очень раздражают. Наверное, людям просто удобно так действовать, потому что им не могут ответить.

– На концерте «Симфонического кино» в конце вечера было объявлено о воссоединении «Кино» и концертах в 2020 году. С чего вообще это началось? До того, как озвучить идею вслух, кому пришла мысль в голову сделать «Кино» без Виктора Цоя в центре сцены?

– Насколько я знаю, разговоры шли давно. Но у нас это случилось год назад, когда мы были с концертом «Симфоническое кино» в Казахстане. Утром мы вместе завтракали, и наш звукорежиссер Андрей Алякринский разглядел в этом какой-то масштаб. Некую грандиозность. Потому что это ведь заведомо должен был быть замах на большие площадки. Большое шоу с участием всех музыкантов может вытянуть в целом концепцию, которая на самом деле выросла из несчастья. Нам приходится работать с той ситуацией, которая у нас сейчас есть. Отца нет в живых. Георгия Гурьянова нет (барабанщик и аранжировщик «Кино» в 1984–1990 годах, умер в 52 года в 2013 году. – Прим. ред.). Но песни живут. «Спрос» – не очень хорошее слово, но востребованность этих песен никуда не девается. Мне кажется, что все просто постепенно пришли к тому, что это всё больше, чем просто мы. Музыканты «Кино» и я. Этот проект важнее. Его нужно сделать просто потому, что это важно для многих.

– Но осознания важности мало. Замах на такие площадки, как Ледовый и «ВТБ Арена», с такой идеей не был бы возможен без наработанного опыта в не менее масштабном проекте «Симфокино». Можно сказать, что это «вторая вводная»?

– Абсолютно точно. У нас сложилась классная компания в «Симфокино». Мы классно взаимодействуем и хорошо себя чувствуем в этом рабочем процессе и человеческом общении. А это хороший климат для того, чтобы делать что-то новое, большое и страшное. Такое лучше делать с единомышленниками.

– Те, кто в курсе подготовки, шепнули мне, что репетиции идут уже полгода. Как это выглядит изнутри?

– Сбиваем все даты, кто когда может, в один календарь. В Петербург съезжаются все иногородние и просто приходят в студию. Не думаю, что это тайна, это студия «Добролёт» (культовая студия для петербургской музыки, работает с 1996 года в ДК им. Ленсовета, построена английским дизайнером-акустиком Филиппом Ньюэллом, здесь записывались все ведущие рок музыканты. – Прим. ред.).

– После рассекречивания звукорежиссёра Андрея Алякринского роддом нового «Кино» стал очевиден! Он же там работает.

– Да. Эти мероприятия постепенно обрастают новыми людьми. Появляются видеолюди, добавляются новые музыканты. Всё началось с Игоря Тихомирова (бас-гитарист «Кино» в 1985–1990 годах), Георгия Каспаряна (гитарист «Кино» в 1983–1990 годах) и Олега Шунцова на барабанах (бывший участник ансамбля Алексея Айги 4'33", участник «Симфокино». – Прим. ред.). У нас есть теперь и ритм-гитарист. Но я не уверен, что он готов, чтобы я назвал его имя. Человек известный в мире музыки.

– Как возник в проекте басист раннего «Кино» Александр Титов (участник «Кино» в 1984–1986 годах. – Прим. ред.)?

– Мы просто поняли, что нужно в этом проекте обязательно исполнять и ранние песни группы «Кино». Потому что мы не можем играть только поздний период, который прошёл уже с Тихомировым. Есть любители именно раннего «Кино». И нам показалось правильным привлечь человека, важного для того периода, для того звука. Александр очень характерный басист, ни на кого не похожий. Очень хотелось именно в таком уникальном виде включить его, с тем уникальным репертуаром (Титов записал с «Кино» три альбома: «Начальник Камчатки» (1984), «Это не любовь» (1985), «Ночь» (1986). – Прим. ред.).

– Тем более с его уникальной той самой причёской, если внимательно смотреть трейлер с анонсом воссоединения!

– Да! (Смеётся.) Был очень смешной звонок ему в Лондон по Скайпу, он там живёт: «Александр, вы не хотите поиграть в группе «Кино»?» (Смеётся.) И он, видимо, не мог отказаться. Вообще все решительно в эту идею включились. С Игорем говорил Каспарян. Не знаю, как у них прошёл разговор, но Игорь сразу сказал «да».

– И здесь питательная среда для продолжения совместного творчества – работа по восстановлению оригинальных альбомов «Кино» по мастер-лентам, которые сохранил Тихомиров? Ваш издатель, ваш Максим Кондрашов, рассказывал «Фонтанке», как они вместе собирали известные треки заново и без изначальных ошибок.

– Конечно. Появились новые точки соприкосновения, которые позволяют двигаться к чему-то новому.

– И это не только ностальгические точки соприкосновения?

– Нет, конечно. Работая с ними, я постоянно удивляюсь, насколько они современные музыканты, профессиональные. Каждый же работает в крутом коллективе. Саша играет в «Аквариуме». Тихомиров – звукорежиссёр DDT. Они все на острие. Актуальные люди. И они хорошо знают, как делать большие крутые концерты и выступления. Они подходят к этому со всей тщательностью.

– Когда тебя в сети спросили, кто будет на барабанах, в комментариях появилась фотография драм-машины YAMAHA «RX-11». Той самой узнаваемой примочки, которая звучит в качестве барабанов на альбомах «Кино». Действительно услышим классику перестроечной ритм-секции?

– Мы, честно говоря, до этого ещё не дошли. Но уже думаем, что на ранних композициях и на некоторых поздних будет звук драм-машинки. Но живые барабаны будут в любом случае, потому что это рок-концерт. Живой концерт. Драм-машинка сегодня уже просто не подойдёт в чистом виде. Мы хотим сделать шоу группы «Кино», как бы это музыкально выглядело в 2020 году. Не хочется намеренно заниматься каким-то нафталиновым ухудшайзингом. Делать специально «как тогда». Но драм-машина у нас такая есть! Не оригинальная, но точно такая же, как 30 лет назад в группе. Пока же мы заняты работой над формой песен, ролями, партиями, до конкретного инструмента мы пока не дошли.

– Кроме Титова, Тихомирова и Каспаряна в разные годы в группе были и записывались с ней и другие люди. Они могут добавиться в проект?

– Мы говорим друг с другом о том, что, быть может, стоит пригласить людей, которые что-то играли в альбомах, как-то ещё участвовали. Но до конкретных решений пока не дошло. Если кто-то, узнав о проекте, проявит себя, то мы, конечно, готовы к разговору.

– Видеоряд. Тизер показал, что это будут документальные кадры Джоанны Стингрей и анимированная живопись самого Виктора Робертовича.

– И про первое, и про второе – да. Мы будем использовать все доступные материалы. Если в «Симфокино» у нас для видеоряда есть определённая канва, некая более сдержанная и абстрактная концепция, то с концертами «Кино» будет полный фан-сервис, что называется. Будут и архивные съёмки, и картины, и что-то современное. Современная графика. Просто пока мы не готовы её показать.

– Будет серия тизеров в течение года?

– Такой план. Будут какие-то куски интервью участников группы, мы специально снимем какие-то вещи. Как минимум, будет современная графика, если не снимем что-то новое на видео. Работы много на оставшийся год. Сейчас у нас уже почти составлен сет-лист. Мы уже представляем себе, какие песни будут. Что из этого относится к хитам, мне сложно сказать. На мой взгляд, все песни «Кино» очень хитовые, но, конечно, в первом приближении зрителя ждут довольно популярные вещи. Мы покажем те песни, которые все любят. Но будут и сюрпризы, наверняка. Главное, чем мы ограничены, – исходники вокала. Чем раньше песня была записана, тем сложнее. С ранними песнями у нас такие танцы с бубном уже были! И эти танцы нам ещё предстоят. Технологии шагают вперёд, но из ранних песен изолировать голос от остальных инструментов – это всё равно отдельная тяжёлая работа.

– Мы проговорили, что «Симфокино» не про деньги. Но и про концерты «Кино»-2020 каждый третий комментарий – «они это делают ради денег». Можешь ответить этим «добрым языкам»?

– Я не могу говорить за всех участников. Но лично я мог бы этот проект не делать, с точки зрения моих доходов. Я нормально себя чувствую и без него. Я довольно успешный профессионал во всяком графическом оформлении и т.д. У меня ведь есть не только проекты, связанные с «Кино». Идея концертов «Кино» в 2020 году – это не про деньги. Правда. Это слишком тяжело для того, чтобы рассматривать это в примитивной плоскости заработка. Я могу гораздо больше заработать с меньшим трудом. И главное – с меньшими нервами. Без неприятных реакций. Я это делаю для собственного кайфа. Мне хочется это сделать просто потому, что это будет классно.

На самом деле в новом проекте людей будет больше. С точки зрения техники. Группа музыкантов вроде бы и меньше… Хотя я не уверен. Но технически это всё будет сложнее и масштабнее. Больше обслуживающих специалистов. Операторы, видеоинженеры, бла-бла-бла. Если «Симфокино» – это такой что ли «элитарный проект» с высоким порогом вхождения, то концерты 2020 года – более понятная история, проще объяснить, в чём прикол. И я думаю, что это поможет проекту.

– Каждая новость про «Кино» последние пару лет вызывает нешуточный ажиотаж. Почему всех прёт до сих пор?

– На самом деле я не знаю. У меня нет ответа, кроме каких-то дежурных фраз про то, что «Кино» действительно крутая группа. Я, правда, не знаю, но я смиренно пытаюсь с этим работать, как ты мог заметить. (Смеётся.)

– Я регулярно замечаю, что многие в России предпочитают жить прошлым. Возможно, интерес к «Кино» объясняется этим? У тебя лично нет страха, что людям привычнее прошлое, чем настоящее?

– Нет. Есть такой комикс про сомневающегося художника и его аудиторию. Художник представлен в образе кондитера. «Зачем я буду делать ещё один торт, ведь рядом есть более классные торты, а мой не такой красивый». А аудитория думает: «Блин! Два торта!» Я к тому, что есть разные вкусы, разные жанры. Ты можешь ходить в клубы и на стадионы на современное и классное, что тебе нравится сегодня. А можешь сходить на клевую группу «Кино» вот в таком варианте исполнения. К сожалению, в другом виде мы уже не сможем это услышать. На самом деле я сам просто очень хочу сходить на концерт группы «Кино». Я ни разу не был! (Александру Цою было 5 лет, когда не стало его отца. – Прим. ред.).

– Вот и всё. Интервью можно было ограничить одной фразой: «Я это делаю просто потому, что сам хочу на концерт «Кино»!

– Видимо, да! (Смеётся.)

– В истории музыки уже были фейки про голографического Курта Кобейна на реюнионе NIRVANA. Был голографический Горшенев на концерте «Король и Шут», когда солиста уже не было. Кто видел, говорят , что ужас. Не пугает перспектива встать в один ряд с фейком и ужасом?

– Я видел голографические решения в похожих ситуациях. И на мой вкус тоже они все ужасны. Мы ничего такого делать не будем. У нас будет художественное решение этого момента. Мы не будем пытаться изобразить сквозного фронтмена, который присутствует весь концерт визуально на экране или в виде голограммы, открывает рот в нужный момент и так далее. Ничего этого мы делать не будем, потому что это ужасный подход. Это выглядит плохо и жалко. Поэтому мы кое-где будем использовать лишь какие-то образы. Силуэт, тень. Но это именно художественное решение. Мы не пытаемся нарисовать человека, которого нет.

– Эти концерты будут записаны и изданы потом? Очевидно, что все желающие не смогут попасть на концерты в столицах. У музыкантов сейчас популярна практика однодневных кинопрокатов лент, снятых на прошедших гастролях.

– Не было пока таких планов. Не потому, что мы против. Просто пока не дошли до этого руки.

– Тебе самому было бы интересно поставить дома виниловую пластинку, где давно известный и привычный голос, партии вокала, но музыка сыграна и записана заново?

– Но мы же все слушаем Billie Eilish, у которой живые видео в огромном проценте состоят из плейбэка (инструментальные партии звучат с фонограмм. – Прим. ред.). Да, она поёт такую-то ключевую партию, но при этом звучит много записанного голоса и инструментов. Или Мэт Беллами из MUSE, потому что он очень любит играть на гитаре, не все свои вокальные партии пел в живую в последнем туре. Это нормально для шоу-бизнеса. Так делается. Современное живое выступление стало не про то, чтобы просто исполнить партии на живых инструментах, спеть. И в этом смысле мы со своим проектом находимся на острие. Будем ли мы делать какую-то запись шоу для публичного релиза, будет зависеть от того, насколько нам самим покажется это уместным, когда мы сами увидим результат того, что мы делаем сейчас. Но пока мы про это даже не разговаривали.

– Как на это всё смотрит дедушка, отец Виктора? Спрашиваю, потому что периодически вижу его комментарии в СМИ.

– Честно говоря, я с ним этот проект ещё не обсуждал, потому что проект до минувшей пятницы был довольно секретным. Но мы с ним на связи. Думаю, что он будет «за», потому что, когда я его приглашал на концерты «Симфонического кино», он был не доволен тем, что мало очень образа и голоса. Ему этого не хватило. Новый проект, можно сказать, – ответ на этот запрос голоса и образа (по данным СМИ, Роберт Цой поддержал проект. – Прим. ред.).

– То есть и проект «Симфокино» может стать голосовым?

– Нет, нет, нет! «Симфокино» – это праздник музыки. Это совершенно иной опыт. Это про чистую красоту мелодики группы «Кино». Группа же правда очень крутая. Мне кажется, что в «Симфокино» не нужно ничего такого делать, этот проект останется чисто музыкальным.

 
– Где та грань, где начинается откровенное паразитирование на теме, вредное для самого имени, для названия «Цой», «Кино»? Например, бесконечные новые релизы Jimi Hendrix. Хуже, пожалуй, только история продолжения The Doors без Моррисона, когда клавишник и гитарист до глубокой старости катали старые номера с другим вокалистом.

– Я сам в постоянном поиске этой грани. Сам для себя пытаюсь её определить. Очень трудно формулировать словами. При этом я врубаюсь, что есть люди, которые с интересом изучают новые варианты сведения и реставрации тех же The Beatles. Есть такие ребята, которые очень глубоко интересуются именно этой темой. Есть люди, которые кайфуют от того, что могут слушать знакомую музыку, разобранную поканально с помощью современных технологий. И я думаю про таких людей. Нашему другу и издателю Максиму Кондрашову (шеф петербургского издательства Maschina Records, которое занято посекундной реставрацией всех записей «Кино» и изданием их в материи. – Прим. ред.), например, жалуются слушатели, что в оригинальном мастере альбома «Группа Крови» заметна склейка звука. Что-то там выпало в песнях у первого издателя. Что есть перенесённый кусок песни из одного места в другое, и слышна какая-то одна не та нотка в партии бас-гитары! На что басист того периода Игорь Тихомиров отвечает, что просто не помнит уже этого. Музыканты вообще этим не заморачиваются. Но есть люди, которые говорят: вот в этом проигрыше бас вышел на ми, а здесь на ля, другая нота!

– Безумие. Аудиофильское.

– Безумие. Но есть категория людей, которым это интересно. Лишать их этой радости тоже странно… Я не говорю, что нужно опубликовать вообще все варианты сведения всех записей, но это действительно тонкая грань.

– Как тогда вообще принимаются решения? Чьё слово последнее?

– У нас есть коллективное внутреннее понимание с музыкантами. Мы дружим и много общаемся. Особенно с Георгием, но и с Игорем, и с Сашей. На уровне инстинктов пытаемся блюсти себя и то, что происходит с брендом «Кино». Это коллективная ответственность. Я бы не хотел нести эту ответственность сам. Мне не кажется эта мысль привлекательной. Наоборот, мне нравится, что я могу вместе с товарищами эту ответственность разделить.

– Правильный бандитский подход!

– Согласен. (Смеётся.)

– Насколько «Кино» – это массовый народный бренд, а насколько личный? Где заканчивается одно и начинается второе?

– Мне приходится проделывать это с собой регулярно. Разделять. Если бы я воспринимал это всё как сугубо личное, я бы давно уже сошёл с ума. Поэтому я пытаюсь жить со своим личным, чувствовать его, работать с ним отдельно от массы.

– Как ты смотришь на попытки искать некую «правду» в причинах гибели отца? На «Фонтанке» выходили материалы на эту тему. Их автор книгу задумал написать. Что бы ты ему сказал?

– Дальше заголовка я читать не стал. Я не хочу в этом копаться. Это слишком болезненно для меня. Всё произошло, как произошло. Мы имеем то, что мы имеем. И все иные подходящие клише. Я в этом ковыряться не хочу. Хочет написать книгу? Пусть пишет. Я вообще стараюсь ни с кем не вступать ни в какую конфронтацию. Кроме случаев каких-то вопиющих ситуаций, когда приходится. Мне близка истина «пусть расцветают все цветы».

– Переиздания. В серии «Каталог» вышли уже два альбома с бонусами и редкостями «Группа крови» и «Звезда по имени Солнце», был сингл с последней песней «Кино» – «Атаман». Какая следующая пластинка с посекундной реставрацией нас ждёт?

– А я, честно говоря, не знаю. Этим заведуют Макс Кондрашов (реставратор и издатель. – Прим. ред.) и Игорь Тихомиров (басист и хранитель студийных матер-лент. – Прим. ред.). Я точно так же получаю от них новости, что они взялись за что-то конкретное или даже уже сделали. К счастью для себя, эту часть работы я делегировал двум суперпрофессионалам. Они спелись. У них отлично получается. Послушайте эти альбомы после их реставрации. Вообще была речь, что следующим может стать альбом «Любовь – это не шутка» (ранее не издававшийся альбом «Кино». – Прим. ред.).

– Будешь ли как-то бороться с тиражами записей «Кино», которые успели напечатать прежние правообладатели? Их тиражами, теперь уже сомнительного качества, завален рынок.

– Мы пытаемся разными инструментами. Но это очень не просто – заменить одну пластинку «Группа крови» на пластинку с таким же названием, пусть и более классно сделанную. Работа идёт по всем фронтам. Хочется не просто с магазинами договориться, но и прежнее производство остановить. Была информация, что прежний завод что-то допечатывал уже после того, как мы вернули права. Но я пока не могу это утверждать. Я вообще люблю выступать с какими-то публичными заявлениями с позиции силы. А пока в этом моменте я не могу ничего утверждать.

– Послушал песню дочки Джоанны Стингрей про Виктора Цоя, что думаешь?

– Более того. Одну из версий этой песни ей сделал Юрий Каспарян. Но его версия не понравилась самой Мэдиссон. И то, что она опубликовала, ей сделал какой-то другой чувак. Мне показалось, что продюсеру не дали нужного количества свободы. Там странная смена тональности и темпа. Есть ощущение недоделанности. При этом в песне есть отличный задаток поп-хита, но трек нужно было бы ещё достаточно жёстко допродюссировать. Не уверен, что Мэдиссон нужен в помощники нормальный русский рокер. Американский здесь подойдёт лучше. Она молодец на самом деле. Не могу ничего плохого сказать про саму песню. Но я вижу, что можно было сделать ещё круче. Подождём альбом.

– Что должно произойти, чтобы Александр Цой начал петь песни отца со сцены?

– Я могу сказать так. Конечно, будучи в этой среде, среди музыкантов группы, не могу сказать, что не испытываю соблазна. Но пока не купился.

– Скажу честно, мне интереснее новый диск твоего сольного проекта «Ронин».

– Ну, с песнями отца это точно никогда не будет постоянной историей. Это если и случится, то только в формате сюрприза. Сюрприз для тех, кто это оценит. И это точно не про концерты-2020. А у «Ронина» в ноябре будет первая студийная сессия записи. Я немного грущу, что пришлось задвинуть свой сольный проект пока. Мне показалось, что концерты «Кино» сейчас более важны, чем моё творчество. Надеюсь успеть выпустить свой альбом весной, чтобы не перемешивать инфоповоды. Да и сил делать два дела одновременно нет.  

– Всё чаще слышу с разных сторон, что мы живём как в позднем СССР. Снова актуальна песня «Перемен», снова к нам зачастила Стингрей, снова очень остросоциальные тексты у тех, кого слушает молодёжь. Музыка «Кино» остаётся символом запроса на обновление и спустя 30 лет? Тебя не смущает, что песни отца растаскивают на актуальную оппозиционную работу?

– Смущает, потому что они не про это. Но есть такая тема с хорошими песнями – они значат разное для разных людей. И уж эти песни, «Перемен» и другие позднего периода, точно многое значат очень много для кого. Так что это просто обратная сторона их крутости, с этим сложно что-то поделать.

Николай Нелюбин,
специально для «Фонтанки.ру»

© Фонтанка.Ру